Иосиф Романовский о биохимии счастья
Врач всегда стремится лечить. К профессии идет через серьезный конкурс, долгий период обучения, анатомичку, разъезды по клиникам.
А вот Иосифу Романовскому после мединститута предложили избрать научно-педагогическую карьеру и поступить в аспирантуру. Да еще по биоорганической химии, которая в начале 1960-х годов только зарождалась и была далекой от врачебной практики…
Профессору кафедры биоорганической химии БГМУ исполнилось 75 лет. Сегодня он в гостиной «МВ».
— Вероятно, все было «случайно предопределено». С одной стороны, меня всегда интересовали закономерности возникновения и возможности предупреждения заболеваний. Понимал, что силами только практической медицины здесь не справиться. А с другой — нравилась научно-исследовательская работа. На кафедре органической химии в начале 1960-х годов изучали влияние витамина А на развитие и лечение кератитов, холециститов и иной патологии. Химики и биохимики зачастую сами мастерили приборы для исследований. Я сконструировал систему из стекла, которая помогла проводить научные изыскания по тематике кафедры. Старшие коллеги увидели во мне какие-то задатки и порекомендовали поступить в аспирантуру.
Меня привлекали не столько вопросы органической химии, сколько проблема ингибирования злокачественных процессов. Именно эта цель привела на полвека в область химических исследований. После аспирантуры продолжал работать в биохимической лаборатории Института химической физики АН СССР. В 1970 году защитил кандидатскую диссертацию. И дальше все пошло своим чередом: ассистент, доцент, профессор и одновременно заместитель декана педиатрического, декан медико-профилактического факультетов, заведующий кафедрой биоорганической химии.
— Минский мединститут выбирали осознанно?
— О том, чтобы я стал врачом, всегда мечтала мама — медицинская сестра по уходу за тяжелыми больными. Мы жили в Вилейке. Я увлекался радиофизикой, занимался в радиотехническом кружке. Прослышав, что в политехническом институте (в настоящее время — БНТУ) собираются открыть факультет радиофизики, решил поступать туда. Но, когда приехал в Минск, выяснилось, что все пока лишь в планах.
Химию, физику, иностранный язык, которые я основательно учил, требовалось сдавать и в медицинском. Сразу вспомнил желание мамы, и это окончательно определило мой выбор.
— Многие считают, что административная работа — враг творчества, отнимает уйму времени. Но вам ведь все удавалось! Врачи с восхищением рассказывают, каким замечательным деканом вы были; помнят яркие и захватывающие лекции профессора Романовского…
— Возможно, кому-то административная работа кажется скучной, но во мне она сформировала способности планировать, выстраивать график, все успевать и добиваться целей. Несмотря на то, что руководящая должность требует колоссальных сил, она помогает взглянуть на проблему со стороны, комплексно.
Людьми движет интерес, поэтому пытался сделать так, чтобы на кафедре и факультете все — от лаборанта до заведующего — трудились с увлечением.
После административной рутины лучшая разгрузка — встреча со студентами, которым старался дать максимум того, что знал и чем владел. Отдых для меня — это смена деятельности. Считаю лучшим временем жизни тот период, когда удавалось эффективно сочетать административную, научную и педагогическую работу. Главное — любить то, что делаешь, быть целеустремленным. Тогда все получится, и времени хватит, и усталости испытаешь меньше, а удовлетворенности больше.
— В чем специфика биоорганической химии? Как давно появилась эта дисциплина в медвузах?
— Биоорганическая химия — химия жизни. Она изучает влияние структуры биомакромолекул и надмолекулярных комплексов на специфичность взаимодействия процессов, протекающих в клетке. В отличие от биологической химии (в США и во многих странах Европы ассоциируется с молекулярной биологией), исследует, прежде всего, сами процессы в биологических системах.
Биоорганическая химия как учебная дисциплина появилась в мединститутах в 1982 году. В 2001-м в МГМИ создана профильная кафедра.
— Иосиф Витольдович, вы же помните себя студентом. Отличаются ли сегодняшние будущие доктора от тех, кто учился в 1960-х? Что новое появилось, а что безвозвратно ушло?
— Сейчас студенты более активны, отлично адаптированы в социальном плане. Знают, чего хотят достичь. Грамотные, эрудированные, с компьютером на ты. Тогда медицинское образование считалось элитным, и сегодня большинство такого же мнения.
Люблю студентов, которые не кичатся успехами на олимпиадах и конкурсах, а трудятся на совесть, нестандартно мыслят, стремятся к своей цели.
— Нужно ли молодым заниматься научно-исследовательской работой? Многие из них думают, что это пустая трата времени, возможность получить «автоматом» зачет или высокую оценку на экзамене…
— Научные изыскания полезны для будущего практикующего врача. Они формируют аналитическое мышление, требуют творческого подхода — все это необходимо современному доктору. Да и как иначе выявить перспективных выпускников для поступления в аспирантуру, создать достойную смену профессорам и доцентам, если не увидеть человека в деле, не оценить его как исследователя?
— Каковы перспективы фармацевтического образования в БГМУ, что надо сделать для развития факультета?
— Открытие фармфакультета — правильное решение, ведь нужно уделять внимание наукоемким и высокотехнологичным сферам фармпромышленности Беларуси. В некоторых странах она обеспечивает существенную долю ВВП, способствует развитию науки и образования.
На факультете высокий уровень подготовки провизоров. Было бы неплохо и дальше заботиться о надежной материально-технической и научной базе, чтобы в будущем открыть отделения, выпускающие специалистов фармпрофиля для работы в научных и научно-производственных учреждениях. Дизайн и создание новых лекарственных препаратов, медицинский инжиниринг — перспективные направления. Думаю, БГМУ внесет весомый вклад.
— Некоторые говорят, что профессор не врач: он ученый, педагог, теоретик, но в клинике не работал. В такой момент не сожалеете о том, что отдали 50 лет медуниверситету, а не больным?
— Нет, не жалею. Ведь все, что я делал, только на пользу докторам. Считаю себя врачом. Не изменил ни выбранной профессии, ни клятве Гиппократа. И на лекции, и при проведении научного исследования я думаю врачебными категориями и всегда учитываю, какую пользу это принесет будущему специалисту.
— Представляли, как могла бы сложиться ваша профессиональная карьера врача в клинике?
— Выбрал бы работу хирурга или онколога. Это то, что меня всегда интересовало и что частично реализовал в научных исследованиях.
Чистые теоретики в медицине редки. Остальные с удовольствием сочетают труд на кафедре с деятельностью врача. Связь практики и теории всегда дает положительный результат.
— Напутствуя студентов, чего желает им умудренный жизнью преподаватель?
— Я хочу, чтобы все они были счастливы: несчастный врач никого не сможет вылечить. Но ни богатство, ни благополучие, ни талант сами по себе не приходят. Они требуют трудолюбия, целеустремленности, любви к жизни и преданности делу.
Ольга Ринейская
Фото: Анна Бергман
Медицинский вестник, 28 апреля 2016