Михаил Кевра: «Клиническая фармакология неисчерпаема, как атом» 

Имя Михаила Кевры вспоминается всякий раз, когда заходит разговор о клинической фармакологии в Беларуси. Он родоначальник этой науки в нашей стране. Его лекции помнят многие выпускники БГМУ. А некоторые фразы профессора Кевры (например, «Шевели синапсами, чтобы анкилоз не наступил») стали крылатыми, вошли в студенческий фольклор и передаются от одного поколения медиков другому.

— Наука неисчерпаема, а жизнь коротка, — говорит профессор кафедры клинической фармакологии БГМУ Михаил Кевра. — Поэтому нужно сосредоточиться на какой-то одной части. Если бы снова пришлось выбирать, я опять связал бы судьбу с клинической фармакологией. Для меня в медицине нет интереснее области.

Михаил Константинович не знает, что такое скука, безделье. Работает с огромным удовольствием; знакомится с достижениями зарубежных коллег, консультирует больных, учит студентов.

— На каждом жизненном этапе свои цели, — резюмирует Михаил Кевра накануне 70-летия. — У меня и сейчас есть планы. Старым себя не ощущаю и чувствую превосходно.

Роман с фармакологией

Не перестаю удивляться: как незначительные на первый взгляд события иногда становятся судьбоносными — ведут к открытиям, кардинальным переменам, рождают что-то новое.

…Студенты 2-го курса МГМИ отправились «на картошку» в Пуховичский район. Однажды во время обеденного перерыва полезли в канаву ловить рыбу, и один поранил ногу о стекло. Ни йода, ни бинта под рукой ни у кого не оказалось. Тогда местная женщина нарвала травы (потом Михаил Кевра выяснит, что это был тысячелистник), растерла ее и приложила к порезу.

— Меня поразило, как быстро остановилась кровь, — рассказывает Михаил Константинович. — И хотя делалось все отнюдь не в стерильных условиях, нагноения не произошло, зажило быстро.

Вернувшись в институт, студент Кевра подошел к заведующему кафедрой фармакологии МГМИ профессору Шадурскому, рассказал ему об этом случае и признался: «Хотелось бы найти научное объяснение». «Похвально, молодой человек», — ответил Константин Станиславович. 
Так Михаил попал в научный кружок, которым руководил Шадурский. На 3-м курсе изучал влияние различных препаратов на кровяное давление у крыс с помощью специального прибора, который студенты сконструировали сами. За годы учебы научные доклады Кевры удостоились 10 премий.

Теорию он успешно совмещал с практикой: устроился в ГКБ № 4 Минска — сначала санитаром, потом медбратом.

По окончании вуза перспективному выпускнику предложили учебу в аспирантуре сразу на нескольких кафедрах. Он хотел остаться на кафедре фармакологии, а как раз там мест не было. И тогда по распределению Михаил поехал главврачом в Добриневскую больницу Дзержинского района. Те 2 года были насыщенными и интересными: и руководил, и лечил, и занимался хозяйственными делами. Нехватку опыта компенсировали желание работать и уверенность, что все по плечу.

В 1967 году вернулся в альма-матер (на кафедру фармакологии в качестве ассистента) и в «четверку». В 1972 году в МГМИ решили ввести предмет «клиническая фармакология» — Михаил Кевра был идеальным кандидатом в преподаватели.

— Мне хотелось развивать эту дисциплину у нас, — рассказывает Михаил Константинович. — Я записался на прием к министру здравоохранения Николаю Евсеевичу Савченко. В личной беседе тот высказал мнение, что курс необходим скорее врачам, нежели студентам. Тогда я обратился к ректору МГМИ Александру Ключарёву. Заручившись его поддержкой, начал преподавать новую дисциплину на общественных началах клиническим ординаторам, а с 1976 года вел факультатив для студентов лечебного факультета.

На первую лекцию по клинической фармакологии пришло столько студентов и преподавателей, что яблоку негде было упасть. Но со временем 
аудитория потихоньку пустела. Ни экзамен, ни зачет по этому предмету не сдавали, в итоге факультатив посещали только увлеченные.

— Продвигать клиническую фармакологию было сложно, — делится Михаил Константинович. — Учебная программа для будущих медиков давно составлена, кафедры распределили между собой нагрузку, уступать дорогу новой дисциплине никто не собирался. И у чиновников долгие годы не находил понимания. Помню, один заместитель министра заявил: «Я и без клинической фармакологии стал доктором наук».+

Ситуация изменилась только в 1982 году, когда вышел новый учебный план. Московский профессор К. М. Лакин, возглавивший Главное управление учебных заведений Минздрава СССР, к тому времени изучил опыт преподавания клинической фармакологии в мире. При его активном содействии Минздрав ввел курс клинической фармакологии в программу обучения студентов-медиков. МГМИ стал четвертым медвузом Советского Союза, где начали преподавать новую дисциплину.

Уже через год благодаря настойчивости Михаила Кевры в МГМИ создается отдельный курс клинической фармакологии (на базе ГКБ № 4). Однако потребовалось еще десятилетие, чтобы преобразовать его в кафедру, которой Михаил Константинович заведовал до 2009 года.

— Сегодня никто не оспаривает значение клинической фармакологии, — замечает Михаил Кевра. — Но по сравнению с медвузами США и Великобритании у нас часов на нее отводится раз в 10 меньше. Это сложная наука, ее нельзя выучить раз и навсе-гда: она неисчерпаема, как атом. Думаю, американцы правильно поступили, когда ввели должность клинических фармакологов в больницах, чтобы повышать квалификацию медиков на рабочих местах. Мы тоже идем этим путем. (В 2008 году приказом министра здравоохранения введена должность «врач — клинический фармаколог».) Новые лекарства появляются регулярно. Что-то неизвестное ранее узнают время от времени и о распространенных препаратах. Например, в начале 1960-х годов считалось, что от аспирина вскоре откажутся. А в 1970-м году за открытие его новых свойств (способности препятствовать свертываемости крови) британский фармаколог Джон Вейн получил Нобелевскую премию. Сегодня в малых дозах аспирин применяют и для профилактики инфарктов и инсультов. В общем, без знания клинической фармакологии современный врач не может быть хорошим специалистом. Ведь лекарство — это оружие в руках медика. И именно клиническая фармакология учит, как не навредить.

В кругу семьи

Жену себе Михаил Кевра выбрал из числа студенток. Выяснилось, что они земляки: оба оканчивали Ивьевскую русскую школу 
№ 1. Симпатичная, любознательная Жанна Здончик сразу приглянулась молодому преподавателю. Однако предложение он сделал только под конец учебы. Хотел присмотреться, узнать получше.

— И не прогадал, — признается Михаил Константинович. — Жанна молодец во всех отношениях: трудолюбивая, честная, заботливая жена и мать. Если и случаются разногласия, то я предлагаю остыть до выходных. А к тому времени все забывается, и мы отправляемся на дачу. 
Там профессору все нравится делать самому: и дом вагонкой обшивать, и теплицы мастерить, и забор ставить, и за садом ухаживать.

— Почему-то многие считают мужа очень строгим, — делится Жанна Станиславовна. — Но это первое впечатление. Он добрый, некапризный. Всегда много трудится: и я, и дети не перестаем восхищаться его работоспособностью, целеустремленностью, постоянным желанием развиваться, узнавать новое.

Семья Кевра — медицинская. Жанна Станиславовна заведует терапевтическим отделением столичной поликлиники № 32. Дети окончили БГМУ. Валерия — кандидат медицинских наук, ассистент кафедры терапии № 2. Константин, хирург по специальности, занимается медицинским бизнесом. Признались, что фамилия обязывает «держать марку».

Сегодня Михаил Константинович свободное время посвящает внукам — их пятеро. Им очень легко удается рассмешить дедушку.

— Читал как-то внучке Кате сказку про репку, — рассказывает Михаил Константинович. — Перечисляю всех, кого звали на помощь, чтобы вытянуть репку, и тут наша малышка удивляется: «Дедушка, какие они все странные! Зачем столько людей и зверей собирать? Позвали бы сразу слона: он один справился бы!». Катя у нас «продвинутая»: она совсем маленькой жила с родителями несколько лет в Камбодже, куда зятя направили в командировку, и там видела слонов, даже каталась на них.

Как Михаил Кевра едва не прослыл оппортунистом

Михаил Константинович родился 7 ноября. На протяжении десятилетий в этот день он сначала шел на демонстрацию, а потом уже отмечал свой праздник в кругу родных. Примерный пионер, комсомолец, коммунист. 13 лет был заместителем парторга лечебного факультета. И вот однажды едва не прослыл оппортунистом.

…Накануне очередных выборов, как обычно, молодых коммунистов собрали в Московском райкоме партии Минска, чтобы напомнить о важности предстоящего события. Первый секретарь выразил уверенность, что все пройдет «на высоком уровне». Все уже поднялись, чтобы уходить, как у Михаила вырвалось: «Да не волнуйтесь вы: не такие дела заваливали — и это завалим!». У него и в мыслях не было, что кто-то не поймет шутки: просто хотел разрядить чрезмерно пафосную обстановку. Но первый секретарь тут же взорвался: «Да что это за оппортунизм?! Только ученые могут позволить такие высказывания!». Усадил всех и еще час объяснял, как опасна «политическая близорукость».

Прошли десятилетия, распался СССР, и вот однажды на улице Михаила Константиновича останавливает мужчина и уточняет: «Ты же из мединститута? «Не такие дела заваливали и это завалим»? Извини, забыл и имя, и фамилию, но фразу помню и даже часто цитирую». 
Вот так еще одно изречение Михаила Кевры ушло в массы.

Справка 'МВ'.  Михаил Кевра первым в Советском Союзе получил звание доцента по клинической фармакологии.
Первым в Беларуси начал читать курс по этой дисциплине (в МГМИ) и стал первым заведующим созданной им кафедры. 
В 1973 году защитил кандидатскую диссертацию «Фармакологическая характеристика соединения 48/80», материалы которой были переданы странам Совета экономической взаимопомощи.

Докторская диссертация «Системное действие альфа-фактора некроза опухолей и клиническая эффективность его модификаторов при ревматоидном артрите и сепсисе» была в числе первых работ, посвященных изучению фармакологических свойств рекомбинантного провоспалительного цитокина для обоснования применения его у людей как потенциального лекарственного средства.

Впервые в мире Михаил Кевра установил участие индуцибельного альфа-фактора некроза опухолей в генезе лекарственной гастропатии, вызываемой нестероидными противовоспалительными препаратами, и доказал возможность использования пентоксифиллина для профилактики гастроинтестинальных осложнений.

Более 15 лет Михаил Кевра был главным внештатным клиническим фармакологом Министерства здравоохранения Республики Беларусь. 
Он единственный в БГМУ «Почетный донор СССР».

Ольга Поклонская
Фото из личного архива М. Кевры
Медицинский вестник №47, 21 ноября 2013