Анатолий Астапов: 'Исцелять детей - более благородное дело»

Он по-детски охотно и заразительно смеется. Мобильный и неугомонный: за последние 20 лет не менее 200 раз выезжал в различные регионы Беларуси, более 300 — в медицинские учреждения Минска, проконсультировал свыше 20 тысяч пациентов в детской инфекционной клинической больнице. 

Несмотря на большой опыт, Анатолий Астапов постоянно открыт для новых знаний: участвует в конференциях, консилиумах, семинарах. Его лекции в БГМУ часто оканчиваются под аплодисменты студентов. Коллеги говорят, что к Анатолию Архиповичу можно обратиться в любое время — никогда не откажет в совете, консультации. За ним, главным специалистом Минздрава по детским инфекционным болезням, — последнее слово в постановке диагноза и назначении лечения при особо сложных инфекционных заболеваниях.  

Справка 'МВ'
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------Родился в дер. Полуи Дрибинского р-на. С отличием окончил Могилевское медучилище и МГМИ. С 1984 по 2004 гг. заведовал кафедрой детских инфекционных болезней МГМИ (ныне — БГМУ). Спустя 6 лет вновь возглавил ее. Награжден орденом «Знак почета» за участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, медалью Франциска Скорины. Отличник здравоохранения СССР. Заслуженный врач Республики Беларусь, кандидат медицинских наук. 

Автор более 20 методических рекомендаций и 300 научных работ, имеет 2 патента на изобретение и 4 рацпредложения. Им написаны разделы по детским инфекционным болезням в 21-м специализированном издании по педиатрии. В нынешнем году в соавторстве с сотрудниками кафедры инфекционных болезней ГрГМУ вышло учебное пособие 

«Детские инфекционные болезни. Лечебная практика». Подготовил 6 кандидатов медицинских наук и 18 клинических ординаторов. Под руководством Анатолия Астапова разработаны и внедрены протоколы диагностики и лечения инфекционных заболеваний у детей.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

— В одной из статей прочла, что вы с детства хотели стать врачом…

— Не совсем так. После школы намеревался поступать в Могилевский машиностроительный техникум. Но мама, сельская учительница, убедила выбрать профессию врача. В пример она приводила местного фельдшера Е. И. Болдовского. Его считали светилом медицины, непререкаемым авторитетом, хотя окончил он только Могилевское медучилище. Родители пообещали: если поступлю туда же, отпустят в пионерлагерь. Знали, как мечтаю оказаться там, как мне хочется отдохнуть в компании сверстников, потому что устал подниматься ни свет ни заря и пасти коров. В общем, они меня «купили», спорить не стал.

— Видимо, учеба перевернула ваши представления о медицине, раз затем поступили в МГМИ?

— На фельдшерско-акушерском отделении получил, считаю, блестящую подготовку. Правда, после первого семестра чуть не исключили из-за двоек. В школе у нас предметы преподавались на белорусском языке, а в училище — на русском. Поначалу было трудно перестроиться, я многого не понимал. Но вскоре подтянулся — училище, а позже и институт окончил с красными дипломами.

— Инфекционист — опасная специализация. Это вас не останавливало, когда делали выбор?

— Думаю, так распорядилась судьба. Сначала хотел быть хирургом. Но понял, что в хирургии многое зависит не только от твоих рук, но и от стечения обстоятельств. Мне казалось: именно в борьбе с вирусами и микробами можно добиться наибольшей эффективности. Во время учебы в МГМИ занимался в студенческом научном кружке при кафедре химии под руководством легендарного педагога Вадима Бандарина. Позже преподавал в институте микробиологию, эпидемиологию, инфекционные заболевания у взрослых и даже тропическую медицину. Кстати, до сих пор сохранился единственный студенческий конспект — по инфекционным заболеваниям.

— Ваши пациенты — дети. Они не всегда могут ответить на вопросы, описать симптомы болезни. С ними работать труднее, чем со взрослыми?

— Исцелять детей — более благодарное дело, чем лечить взрослых. Маленькие пациенты быстрее реагируют на правильно выбранное лечение. Иногда смотришь на ребенка с нейроинфекцией: без сознания, в судорогах. Оказываешь ему помощь — и через два дня он уже прыгает и хохочет. Это ли не радость для врача! 

Единственное, к чему нельзя привыкнуть в нашей работе, — к смерти детей. От менингококкцемии ребенок может «сгореть» в течение суток. При заражении бешенством вообще нет шансов на спасение. Помню, доставили нам 6-летнюю девочку. Большинство коллег считали: у нее гнойный менингит, на то указывали и лабораторные данные. Но я настаивал: это бешенство. И оказался прав. Патологоанатомы подтвердили мой диагноз. Сделать при всем желании ничего не могли, но каждый такой случай терзает, не дает уснуть.

— О ваших диагностических способностях, врачебной интуиции ходят легенды. Это результат знаний и опыта или нечто данное свыше, которое либо есть, либо нет?

— Тут три в одном: и знания, и опыт, и природная интуиция. Сегодня так много антибиотиков. Как без интуиции выбрать тот, который поможет именно этому пациенту? Вообще лично я делю врачей на три категории: плохих, хороших и отличных. Первые не могут оценить симптоматику, состояние больного, поставить правильный диагноз и назначить верное лечение. Вторые все это сделают. А третьи еще и спрогнозируют дальнейшее течение заболевания и назначат лечение, упреждающее осложнения. Моя задача — не просто спасти жизнь ребенку, но и сохранить ее качество. Перенесенные нейроинфекции порой имеют серьезные последствия. Нам, как правило, удается их минимизировать. Если в США 10% детей после менингита становятся глухими, то у нас такие случаи единичны.

— ВОЗ наградила Вас сертификатом за участие в ликвидации полиомиелита. Как далась эта победа?

— В 50-х годах прошлого века в Беларуси была довольно высокая заболеваемость полиомиелитом. Главными организаторами активной профилактики с помощью прививок стали в 1960-х годах профессор Эсфирь Владимировна Фельдман, заведовавшая лабораторией полиомиелита в Институте микробиологии, и клиницист Иосиф Исаакович Протас. Я тогда работал на кафедре инфекционных болезней МГМИ. Вместе мы лечили больных, выезжали на места, если требовалась консультация. Постепенно практическое здравоохранение республики повернулось лицом к вакцинопрофилактике. В результате этот недуг в Беларуси победили. Сегодня действует Республиканская комиссия по полиомиелиту. Ни одного случая этого заболевания за последние годы в стране не зарегистрировано. Но несколько лет назад его завезли в Таджикистан, оттуда — в Россию. Мы готовились к всплеску полиомиелита. К счастью, этого удалось избежать благодаря высокому уровню привитости населения. 

Вакцинация помогла ликвидировать в Беларуси корь, краснуху, паротит.

— Сейчас во всем мире ищут лекарство от СПИДа. Каков ваш прогноз — ждет ли успех в борьбе с этой напастью?

— Думаю, в ближайшем будущем победу праздновать не придется. Но это уже не фатальное вирусное заболевание, каким оно было 10 лет назад. С ВИЧ можно жить достаточно долго, если постоянно контролировать состояние иммунной системы, не давать вирусу беспрепятственно размножаться в организме, а начав лечение, проводить его ежедневно и пожизненно. 

Вспоминаю своего пациента Абу Бакара. К нам в отделение он попал 6-месячным истощенным малышом. Его мама-белоруска вышла замуж за африканца, студента одного из минских вузов, и уехала к нему на родину. Мужчина оказался ВИЧ-инфицированным и вскоре умер. Женщина с сыном вернулась в Беларусь, и тут у них обнаружили ВИЧ. Вдобавок у мальчика нашли плазмодий тропической малярии. Раньше такие пациенты погибали через 8–10 лет с момента заражения. Абу уже 11: симпатичный, общительный ребенок, чувствует себя неплохо.

— Помимо передачи инфекции через плаценту, в каких случаях можно говорить о вине взрослых в инфицировании детей?

— В том, что ребятишки подхватывают инфекции, передающиеся воздушно-капельным способом, родительской вины, конечно, нет. А вот когда заражение происходит алиментарным путем, через пищевые продукты, то зачастую это из-за невежества и беспечности взрослых, которые не моют как следует фрукты и овощи. 

В 1989 году в одной из центральных газет я прочел статью доктора биологических наук о том, что в вакцине против дифтерии имеются токсические вещества, вызывающие поражения почек. Я сразу понял: после такой информации родители начнут отказываться от прививок против дифтерии, что неизбежно приведет к вспышке заболевания. Высказал свой прогноз в «Комсомолке». И точно: в 1994–95 годах (а коллективный иммунитет падает через каждые 4–5 лет) на постсоветском пространстве началась эпидемия дифтерии.

— В 1980 году вы организовали для студентов иностранного факультета МГМИ курс тропической медицины. Для этого пришлось побывать в тропиках?

— Нет, до тропиков не доехал. Хватило командировки в Москву. Заведующий кафедрой инфекционных болезней профессор МГМИ Дмитрий Викторович Полешко был в хороших отношениях с профессором Константином Михайловичем Лобаном, который возглавлял аналогичную кафедру в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Вот туда-то меня и направили на стажировку, когда возникла необходимость создать курс тропической медицины в нашем институте. Ходил на лекции, приобрел необходимый для занятий наглядный материал (макеты, препараты и т. д.) и начал преподавать. Кстати, этот курс до сих пор читается зарубежным студентам.

— Анатолий Архипович, остается ли для вас что-то до сих пор непонятое, необъяснимое в отношении инфекционных заболеваний?

— Конечно. Любой патологический процесс можно обосновать, поставив диагноз по симптомам и синдромам. Но есть более высокая — этиологическая — диагностика, требующая установить, какой именно микроб вызвал, например, острый гастроэнтероколит: дизентерийные палочка или амеба, энтеропатогенная кишечная палочка, сальмонелла. На основании параклинических данных нужно предположить вероятный возбудитель патологического состояния, назначить лечение. Если бактериологическое исследование подтвердит данный диагноз, значит, чутье не подвело. 

Я часто вспоминаю слова известного советского инфекциониста профессора Вахтанга Гавриловича Бочоришвили, о том, что все болезни — инфекционные, а у тех, которые считаются неинфекционными, просто пока не установлен возбудитель. Нас, например, учили, что язвенная болезнь желудка и геморрагический гастрит возникают из-за высокого уровня соляной кислоты в желудочном соке. А сегодня доказано, что виновник всему — особый паразитирующий микроорганизм — хеликобактер пилори. И если на него подействовать антибиотиком, то пациент выздоровеет независимо от концентрации соляной кислоты. Рассматривается вопрос и о роли вируса простого герпеса, хламидий при заболеваниях сердца, атеросклерозе. 

Лично у меня больше всего остается вопросов, на которые пока нет ответов, по лихорадкам неясной этиологии.

— Знаю, вы планировали писать докторскую диссертацию. Что помешало завершить работу?

— Тут опять вмешалась судьба. Я ушел в творческий отпуск, чтобы заниматься докторской диссертацией, а через 3 недели парализовало маму. И ситуация развивалась так, что 7 лет мы с сестрой обеспечивали ей индивидуальный уход. За это время материал для докторской устарел. А потом плотная занятость не позволила приступить к диссертации заново. Кроме повседневной работы клинициста, занимался наукой, писал специальные пособия, учебники.

— Как заботитесь о собственном здоровье?

— Никогда не курил, умерен в потреблении спиртного. В студенческие годы занимался толканием ядра, метанием диска, поднимал штангу. Шесть раз становился чемпионом Беларуси среди студентов по толканию ядра. Неплохие показатели имел и по десятиборью. Выступал всегда, когда надо было защищать честь института. Правда, после его окончания систематические тренировки прекратил.

— Вы постоянно имеете дело с носителями вирусов. Какие инфекционные заболевания перенесли сами? Как защищаетесь от них?

— В детстве болел ветрянкой, корью, скарлатиной. Каждую осень прививаюсь против гриппа. Когда смотрю пациентов с менингококковой инфекцией, всегда надеваю маску. Прививки против менингита не делал. У нас циркулирует менингококк типа В, вакцины против которого нет. У меня высокий защитный титр антител против кори — 1:360 (при норме 1:40) — и против других воздушно-капельных инфекций.

— Глядя на студентов, способны предсказать, из кого выйдет хороший врач?

— Если студент не может отрезать голову лягушке, то, я уверен, он будет настоящим доктором. Из бездушных хорошие медики не получаются. 

Ольга Поклонская
Фото: Аркадий Николаев
Медицинский вестник №15, 11апреля 2013